О проблемах в горнодобывающей отрасли мы беседуем с директором компании «Новотех», занимающейся проектированием горных производств, Сергеем Зарубовым.
– Сергей Николаевич, как вы считаете, есть ли будущее у горнодобывающей отрасли в нашем крае?
– Что касается добычи россыпного золота, то запасов таких месторождений имеется не более чем на 15-25 лет в зависимости от района. А вот месторождений песчано-гравийной смеси гораздо больше, да и пользуются они сейчас большим спросом. Вот и получается, что добывать гравий сегодня выгоднее всего – в крае идет большое строительство.
– Даже выгоднее, чем добывать золото?
– Давайте посчитаем. В настоящее время из тонны руды добывается от 0,5 до 1 г. золота. Стоимость 1 г. золота – около 600 рублей. А цена тонны гравия – 2000 рублей. И это при том, что налоги на добычу золота гораздо выше, чем на добычу гравия! Такая вот простая арифметика...
Нарушители поневоле
– Сергей Николаевич, год назад был принят новый Земельный кодекс. Какие изменения в горнодобывающей отрасли это повлекло?
– Пока только отрицательные. Кодекс был принят за очень короткий срок. Как результат – в 2005 году не было согласовано ни одного земельного дела по первой группе лесов! У нас на сегодняшний день существуют три кодекса: водный, лесной и земельный, которые во многом противоречат друг другу, потому что принимались отдельными ведомствами без согласования с другими. И получается, что каждый из недропользователей хотя бы по одному из кодексов является нарушителем. Поэтому многие земельные проекты сейчас ждут своего согласования в Москве.
– Как вы считаете, каким образом горнодобывающие компании могут повлиять на существующее положение дел?
– К сожалению, те, кто принимает законы, редко учитывают мнение тех, на чьи плечи потом ложится обязанность их исполнять. К примеру, два года назад вышли новые нормы с обязательным переводом лесных земель в земли промышленности с очень большими платежами, что могло привести к банкротству всех предприятий малого и среднего бизнеса, относящихся к горнодобывающей отрасли в нашем крае. Объясню. Существуют постоянные и временные объекты, разрабатывающие месторождения полезных ископаемых. Обширные месторождения, к примеру, Бородинский угольный разрез со сроком использования около ста лет – это постоянный объект. Чтобы иметь право проводить работы на землях лесного фонда, нужно провести ряд необходимых процедур по приобретению участка земли у государства, например, перевести участок из земель лесного фонда в промышленные. В данном случае такой перевод нецелесообразен, потому что существуют небольшие месторождения россыпного золота, работа на которых ведется от пяти до десяти лет. Платеж же, который нужно единовременно заплатить за перевод в промышленные земли, составляет порядка ста миллионов рублей за 100 гектаров. На небольших же месторождениях всех запасов полезного компонента бывает приблизительно на 150 миллионов! Вот и получается, что предприятие несет убытки. А как же заработная плата рабочим, техника, ГСМ, должная прибыль? Ни одно предприятие, специализирующееся на временных объектах, не сможет заплатить такой перевод. А ведь практически весь север живет за счет добычи золота.
– И как удалось выйти из этой ситуации?
– Директора двадцати двух небольших предприятий, занимающихся золотодобычей, написали обращение к губернатору А. Хлопонину, председателю Законодательного собрания А. Уссу и руководителю территориального агентства по недропользованию по Красноярскому краю А. Еханину. Наше обращение приняли во внимание и отказались от перевода лесных земель в промышленные, разрешив переводить их в нелесные, минуя огромные платежи. Платеж за такой перевод вместо двухсот миллионов составляет около трех миллионов рублей.
Государственный подход
– Если лесные земли переводятся в нелесные, получается, что они не приобретаются в собственность, а берутся у государства в аренду?
– Именно так. Промышленные земли – это частная собственность компании. Что будет с ними делать собственник по окончании работ – это его дело. Грубо говоря, он имеет право забрать из земли все, что ему нужно, и уйти, оставив следы своего промысла. Экологическое законодательство обязывает обращаться с природой уважительно. После окончания работ арендатор обязан провести рекультивацию земли, засадить ее деревьями и снова сдать в агентство лесного хозяйства. В этом случае ущерб природе минимален. В принципе, государство уже начало заботиться об окружающей среде, создавать природоохранные службы. Количество согласующих организаций, конечно, возросло за последние два-три года, и, соответственно, сроки согласования также увеличились с двух месяцев до шести-семи. Однако это правильная позиция. В последние годы каждый проект по разработке месторождения теперь обязательно проходит помимо остальных государственную экологическую экспертизу. Ущерб окружающей природной среде, который наносит недропользователь, должен быть возмещен им самим. А если в результате экспертизы выяснится, что проект нанесет невосполнимый ущерб природе, он не будет согласован. И это правильно!
