Долгий бессмертный пушкинский день

Философская пушкинистика

Как утверждал Ф. М. Достоевский, «…философия есть та же поэзия, только высший градус ее!..» (Достоевский, 1985:54). Русская философия выступает содержанием, а русская поэзия — актуальной формой русского самосознания. Высшим же «градусом» русского самосознания является «метафизика пушкинского творчества» (Пушкин в русской философской критике, 1999: 296). Пушкин как явление стал предметом специального раздела социальной философии, в рамках которого сформировалась особая научная дисциплина — философская пушкинистика.

На сегодняшний день философская пушкинистика объединяет три основных направления. Первое из них, по определению М. О. Гершензона, занимается анализом «философского смысла» творчества Пушкина. Второе, после известной статьи В. С. Соловьева «Судьба Пушкина» (1897), рассматривает жизнь Пушкина как собственный философский проект: «Он сообразно своей воле окончил свое земное поприще» (Пушкин в русской философской критике: 1999: 17). Третье направление занимается выявлением историографических особенностей самой пушкинистики.

Далее постараемся предпринять попытку обсудить основные темы современной философской пушкинистики без строгого следования сложившимся исследовательским традициям. В качестве рабочих аргументов используем цитаты из произведений философов, историков, публицистов разных философских школ, разных идеологических направлений и сюжеты из поэтических текстов как самого Пушкина, так и его коллег-поэтов.

Барометр русской истории

Пушкин — «барометр» русской истории. В «Очерке истории русской философии» Г. Г. Шпет высказал мысль, что вся наша история определяется отношением к Пушкину (Шпет, 1989: 263). Отношение к поэту в истории России постоянно менялось и продолжает меняться. Пушкин всегда разный. Он постоянно иной. Непривычный. Наше восприятие Пушкина зависит от движения и поворотов русской истории. Открытие в 1880 году памятника Пушкину и знаменитая речь Ф. М. Достоевского, пушкинские мероприятия 1937 года и февральско-мартовский Пленум ЦК ВКП(б), юбилей Пушкина в 1949 году и празднование семидесятилетия И. В. Сталина, двухсотлетие Пушкина и начало нового тысячелетия… Смыслообразующие события современной русской истории так или иначе напрямую связаны с посмертной жизнью Пушкина. Историю России последнего столетия можно изучать по обложкам пушкинских сочинений, к примеру «Евгения Онегина». Исследование подобного рода предприняла Наталья Борисенко, написав книгу о филателистической летописи пушкинской марки (Борисенко, 2024).

Весь ХХ век шла неустанная философская работа по созданию актуального образа современной России. Культурная оппозиция пушкинской России и России Достоевского — важнейшая тема русской философии прошлого века. Россия Пушкина — это любовь и радость земной жизни (родина, дом, семья, дети). Россия Достоевского — это ощущение и величие духа, надежда на предвечную жизнь (грех, страдание, исповедь, искупление). Русские философы, поэты и писатели поддержали Пушкина. И все же два человека сыграли исключительную роль в жизни Пушкина: в земной — царь Николай I; в посмертной — писатель Ф. М. Достоевский. 8 сентября 1826 года монарх пожал руку Пушкину, 8 июля 1880 года Ф. М. Достоевский произнес знаменитую пушкинскую речь. В конце жизни Достоевский был вхож в императорский дом, и именно он «настоловал» Пушкина. Федор Михайлович первым заявил о великой пушкинской тайне, которую должна раскрыть русская история. Когда-то не в меру популярный и скандальный шоумен, повторяя слова Достоевского, пропел: «Ах, Александр Сергеевич, милый, ну что же вы ничего не сказали…, что в последнюю осень вы знали».

Всегда наш и даже мой

Пушкин всегда «наш» или даже «мой». «Пушкин, ты мой», — сказал царь в 1826 году. «Мой Пушкин», — написала Марина Цветаева в 1937 году. «Мой Пушкин», — вторит в 2024 году блогер Дарья Шорох.  У каждого он — свой, и всегда рядом. Он почти родственник. Иногда в жизни русского человека наступает такой момент, когда он начинает понимать или хотя бы смутно подозревать, что главное в его жизни — Пушкин. И не важно, кто он, этот русский человек, и где он сейчас находится: в доме для престарелых в Иере, на юге Франции или в селе Михайловском, рядом с могилой Пушкина. Георгий Иванов в иерейском дневнике 1958 года сделал следующую стихотворную запись: «Александр Сергеевич, я о вас скучаю // С вами посидеть бы, с вами б выпить чаю. // Вы бы говорили, я б, развесив уши, // Слушал бы да слушал…» Валентин Курбатов в книге «Пушкин на каждый день» писал о пушкинском счастье русского человека как о мечте жить и умереть в соседстве с селом Михайловским (Курбатов, 2022). Замечательный артист Сергей Безруков в нынешнем году проводит проект «Пушкин и Михайловское».

Библия, Лира и евангельский бес

В основе христианского понимания жизни Пушкина лежит новозаветная история блудного сына (Евангелие от Луки, гл. 15, стих 11–32). Традиция актуального сопоставления жизненного пути Пушкина с евангельской историей блудного сына появилась уже после смерти поэта. Она была популярна как в РПЦ, так и в РПЦЗ. Достаточно напомнить читателю произнесенную 29 января 1887 года «Беседу преосвященного Никанора (Бровковича), архиепископа Херсонского и Одесского, в неделю блудного сына при поминании раба божия Александра (поэта Пушкина) по истечении пятидесятилетия по смерти его» и очерк митрополита Анастасия (Грибанова) «Пушкин в его отношении к религии и православной церкви», который был опубликован в годовщину столетия смерти поэта. Архиепископ Никанор так небрежно отозвался о Пушкине: «Родился христианином, жил полу-христианином, полу-язычником, умер христианином» (Бровкович, 2020: 36). Возможно, архиепископ Никанор так же, как и автор «Мелкого беса» Федор Сологуб, считал, что руководителем судьбы Пушкина был «опасный и сильный» бес, который по свойски величался Савельич (Сологуб, 2001: 522), и по его наущению Пушкин «берет урок чистого афеизма» у другого знакомого беса — «глухого философа» и «умного афея» (Пушкин, 1979: 70). Архиепископ Никанор восклицал: «Грехи в одиночку по миру не ходят, но один поведет с собою и другие. Поклонение Киприде не могло не вести за собою поклонение и Вакху и всем языческим божествам» (Бровкович, 2020: 9). Он был прав!

Церковь была недовольна Пушкиным. По меткому замечанию А. А. Ахматовой, «…обвинения в атеизме были привычным аккомпанементом» в жизни Пушкина (Ахматова, 1989: 98). Недовольны Пушкином были и профессиональные атеисты. Председатель Центрального совета СВБ Емельян Ярославский в брошюре «Атеизм Пушкина» (1937) сокрушался, что Пушкин «не успел разработать многочисленные наброски антирелигиозных мотивов». Похоже, истину подметил поэт серебряного века В. В. Гиппиус: «Пушкин остался как у дверей религии, так и у дверей атеизма» (Гиппиус, 1915: 40). Для уточнения пушкинского отношения к религии читателю было бы не плохо прочитать брошюру Б. М. Марьянова «Крушение легенды» (1985), статью академика А. М. Панченко «Пушкин и русское православие» (1990) и статью публициста Ф. А. Раскольникова «Пушкин и религия» (2004). Есть и более новые публикации.

Пушкин давно умер, но живой, неумеренный и неуместный интерес публики к своей частной жизни он спровоцировал сам. И, конечно, не только творчеством — стихами, поэмами и эпиграммами, но и романами — как на бумаге, так и в жизни, и кутежами, и дуэлями… Его частная жизнь до сих пор волнует и обывателей, и специалистов. Лучше всех о себе и о своей жизни сказал сам поэт: «Сущий бес в проказах, // Сущая обезьяна лицом, // Много, слишком много ветрености — // Вот каков Пушкин» (Пушкин, 1977: 468).

Философия любви и веры

Уже в наше время один из пользователей интернета написал такие «проникновенные» строки: «Пушкин был бабник, похабник и матерщинник, наверное, в силу того, что его предки сидели на ветке в Африке, а туда, как известно, детям до 16 лет ходить не рекомендуется». При жизни Пушкина в 1831 году была напечатана мелодрама, сюжетом которой стала перелицованная история любви Пушкина к Н. Н. Гончаровой. Некто Федор Фоминский сочинил фривольный текст под зубодробительным названием «Неведомые Теодор и Розалия, или Высочайшее наслаждение в браке. Нравоучительный роман, взятый из истинного происшествия», в котором «истинное происшествие» — это любовь поэта. Сам Пушкин в романе был обрисован «Неведомым Теодором», а его жена — «Неведомой Розалией». Роман не имел никакого литературного значения, но публика читала взахлеб. Автор прославился. Восторг был всеобщим. Естественно, Пушкин обиделся. Назвал автора «дураком» (Пушкин, 1979: З06). Что, в целом, справедливо. В советские годы другой писатель — лауреат Государственной премии СССР, сценарист А. Л. Александров написал обширную книгу «Пушкин. Частная жизнь». Как сказано в аннотации, «в книге много плотского» и «подробно описан сильнейший эротизм Пушкина» (Александров, 2003). Остается предметом постоянной дискуссии и роль Н. Н. Гончаровой в судьбе поэта. Она — «Прекрасная Дама» или «Незнакомка», как у А. А. Блока, «София», как у В. С. Соловьева, или кто она? Писатель А. Ф. Вельтман говорил Пушкину: «Пушкин, ты — поэт, а жена твоя — воплощенная поэзия» (А. С. Пушкин в воспоминаниях современников, 1974: 284). Что ответил Пушкин Вельтману? Если жене он посвятил единственное стихотворение — сонет «Мадонна»?!

Поэт с приличным образованием

За всю историю русской классической литературы дворянин Пушкин — один из самых образованных писателей. В 1817 году он окончил закрытое привилегированное высшее учебное заведение и получил «Свидетельство об окончании Императорского Лицея». Если перевести на современный язык, лицей готовил специалистов в сфере государственно-муниципального управления и дипломатической службы. Лицей окончил еще один классик — М. Е. Салтыков-Щедрин, который дослужился до вице-губернатора. Царь лично утверждал список студентов-лицеистов. Это были «золотые мальчики» или, как бы сказали сегодня, мажоры. Учебный план обучения был рассчитан на шесть лет. Преподавание шло на французском языке. Курс философии в учебном плане отсутствовал. Что в целом было верно. Но профессора А. И. Галич, А. П. Куницын и младший брат великого французского революционера Марата Давид Иванович де Будри, который тоже был имперским профессором, воспитали лицеистов практически профессиональными философами. К примеру, граф Л. Н. Толстой покинул восточный факультет Казанского университета на втором курсе. Граф получил учебное задание написать реферат по философии. Ушел писать. И больше в университет не вернулся. Хотя в отличие от Пушкина у Льва Николаевича есть специальные философские произведения, которые он сочинял уже взрослым человеком. Ходят слухи, что граф был хороший писатель и плохой философ.

Открытая русская душа

Отечественные философы считают Пушкина создателем профессионального языка, на котором думает, говорит и пишет современная русская философия. Сам Пушкин писал в 1825 году, что «...русский метафизический язык находится у нас еще в диком состоянии» (Пушкин, 1979: 120). Благодаря Пушкину русская философия обрела дар родного слова. И. С. Шмелев говорил: «Пушкин нам дал язык» («В краю чужом...», 1998: 176). Утверждение И. С. Шмелева — не фигура речи писателя или метафора философа. За четыре года до первого пушкинского печатного произведения дядя поэта и сам поэт В. Л. Пушкин сокрушался: «Славянские слова таланта не дают. И на Парнас они поэта не ведут» (Пушкин В. Л., 2005: З6).

«Русская художественная литература, — писал А. С. Глинка-Волжский, — вот истинная русская философия, самобытная, блестящая философия в красках слова, сияющая радугой мыслей, облеченная в плоть и кровь живых образов художественного творчества… Пушкин и Лермонтов, Тургенев и Гончаров, Толстой и Достоевский, Успенский, Короленко, Чехов — вот это подлинная наша философия, философия в образах живого, дышащего слова» (Волжский, 2021: 4). Последующие попытки разъединить русскую поэзию и русскую философию оказались безуспешными. Ленинский проект перевести русскую философию в научно-рациональное пространство завершился пустоцветом и крахом марксизма-ленинизма. У них там на Западе — Кант и Гегель, у нас здесь в России — Толстой и Достоевский. И это равноправные единицы мировой философии. В конечном итоге мы должны признать, что русские писатели стали «самоцветными» философами и последовательными продолжателями философских традиций Сократа и Платона. Русскую философию можно определить как сократо-платоновскую традицию в мировой философии. Известный французский философ и писатель-эссеист Андре Глюксман в знаменитой книге «Достоевский на Манхэттене» утверждает, что «Литература и философия пересекаются», а философским отцом Пушкина нужно считать Платона, который в диалоге «Кратил» «определил» сократическую и в том числе и будущую «пушкинскую позицию» в философии (Глюксман, 2006: 209).

Предвестник коммунизма

В советское время Пушкин выступал в двух ипостасях: Пушкин официальный и Пушкин народный. Советская власть завершила то, что не удалось сделать царю. Она присвоила Пушкина себе. Советская власть недвусмысленно объяснила народу, что царский режим жестоко преследовал Пушкина и в конечном итоге безжалостно убил поэта. Официальный советский Пушкин прошел грандиозный путь от поэта революции до поэта брежневского застоя. В начале он был провозглашен вольнодумцем и атеистом, революционером и товарищем, затем Советским Христом и вестником коммунизма и, наконец, классиком школьной программы. Литературный критик Валерий Кирпотин написал специальную книгу «Наследие Пушкина и коммунизм» (Советский Пушкин, 2023).

Андрей Платонов продолжил советскую традицию «отовариществления» классиков русской литературы (Зайцев, 2022: 17). Он поставил в один ряд товарищей Стаханова, Кривоноса и товарища Пушкина. Их объединяет «общее чувство рабочего вдохновения». И повышенная, добавим, «выработка продукта». А. П. Платонов особо подчеркнул: «Сам Пушкин говорил, что без вдохновения нельзя хорошо работать ни в какой области, даже в геометрии» (Платонов, 2011: 69). Поэт Александр Безыменский пошел еще дальше: он считал Пушкина вожаком комсомольцев. Он писал: «Как знамя несут комсомольцы страны твое, Александр Сергеевич, имя». Недаром, по словам современного историка Арсения Замостьянова, Пушкин «органично вошел в советскую цивилизацию» (Советский Пушкин, 2023: 10).

Пушкин и его поэзия — мост «над бездной», который соединил Россию дореволюционную, Россию революционную, Россию советскую и русское зарубежье в единое пространство пушкинской России. В качестве эпилога хочется процитировать классика, который однажды сказал, что «…на дворе стоит один долгий бессмертный пушкинский день…» Разговоры о Пушкине продолжаются.