Риски и тревоги нашей эпохи

Каждому из нас придется корректировать личные жизненные стратегии и приоритеты. Иначе можно потерять слишком много, прежде чем блеснет огонек надежды в конце тоннеля. Но не будем паниковать. Поколения, пережившие падение советской империи, разруху 90-х, дефолты и всевозможные кризисы, напугать трудно. Иммунитет у россиян ко всякого рода напастям выработался очень даже стойкий. Пусть становится яростнее натиск геополитических врагов, пусть вчерашние друзья подло бьют в спину, пусть экономика трещит по швам — мы все равно выстоим. И не такое переживали.

Однако наша внутренняя, даже врожденная стойкость не означает, что мы не должны искать адекватные ответы на новые вызовы. 2015 год, к сожалению, в очередной раз продемонстрировал, что отечественная номенклатура не способна предложить обществу ясной программы действий, в частности, в экономике. Есть и другие участки фронта, которые вызывают большие опасения.

БЕССИЛИЕ РОССИЙСКИХ ЭЛИТ

2015 год добавил в общий котел неразрешимых противоречий сложнейшую восточную тему. Резкое охлаждение отношений с Турцией, которая нагло сбила наша штурмовик в сирийском небе, — только часть причудливой мозаики. На самом деле складывается ощущение, что в грандиозной геополитической игре, которая сегодня идет вокруг Сирии и Ирака, мы еще даже не добрались до экватора. Грозовые раскаты прокатываются по всей планете, в воздухе явственно попахивает тревожным озоном глобальной войны. Войны, которая может поставить крест на всем человечестве.

Владимир Путин в декабре, словно отвечая на сакраментальное «хотят ли русские войны?», подчеркнул в ежегодном послании Федеральному Собранию, что бряцанья оружием не будет:

— От нас не дождутся нервной, истерической, опасной для нас самих и для всего мира реакции. Реакции, рассчитанной на какие-то внешние эффекты или даже на сиюминутное внутриполитическое потребление. Этого не будет.

Возможно, этим ответом были разочарованы отечественные «ястребы», но большинство россиян, конечно же, перевели дух: хватит нам цинковых гробов из Афганистана и Чечни. Вряд ли кто-либо будет спорить, что фантастические 90% поддержки главы государства (по данным социологических опросов) во многом были обеспечены внятной внешней политикой, фундаментом которой стала бескомпромиссная защита национальных интересов. Но проблема в том, что внешняя политика может быть успешной в долгосрочной перспективе лишь при крепких экономических тылах. А вот с этим у нас наблюдаются большие проблемы.

— Россия не имеет права быть уязвимой. Нам нужно быть сильными в экономике, в технологиях, в профессиональных компетенциях, в полной мере использовать сегодняшние благоприятные возможности, которых завтра может уже не быть, — обращается к россиянам президент.

И эти слова из ежегодного послания, возможно, являются ключевыми для понимания сегодняшних задач российской власти. Однако номенклатура, хоть на словах и слышит призывы Владимира Путина, почему-то не спешит воплощать их в реальные дела.

Мы далеки от мысли, что речь идет о каком-то сознательном вредительстве. Да, в номенклатуре, особенно федеральной ее части, немало откровенных «западников», которые считают, что Россия вполне могла бы поступиться частью суверенитета ради спокойного и сытого сосуществования, прежде всего, российской верхушки. Но после украинского кризиса 2014 года понятно, что вернуться к такому формату будет очень непросто всем сторонам — и нам, и Западу. Здесь альянс возможен только по принципу: «против кого дружим?» Теоретически такой основой могла стать борьба против терроризма, но пока очевидно, что США и их союзники крайне неохотно идут навстречу России. Все пытаются получить свои выгоды в геополитическом преферансе. Но в итоге проиграть могут все.

В этом контексте даже те представители российской элиты, которых сильно раздражает внешнеполитический выбор Путина, вынуждены играть по общим правилам. И не только в силу слабости своих позиций внутри страны, но и просто из инстинкта самосохранения. Явное предательство будет наказано незамедлительно и очень жестко. Но проблема в том, что внешней лояльности Путину сейчас мало: тем, кто принимает ключевые решения, надо делать реальные вещи, которые могли бы оживить экономику. И делать оперативно.

Очевидное падение благосостояния большинства населения уже ни для кого не секрет. Даже лояльная статистика вынуждена констатировать, что рост зарплат сильно отстает от роста цен. Но подорожавшие продукты и промтовары — ничтожная часть айсберга. Под угрозой целые отрасли — от строительства до автомобилестроения. У населения банально становится меньше денег, падает спрос, что вызывает негативную цепную реакцию во всей экономике. Гарантированно заказами по понятным причинам обеспечен только военно-промышленный комплекс. Есть определенные успехи в сельском хозяйстве. Но этого для выхода из депрессии будет маловато. Все логично подводит к мысли о необходимости срочной ротации российской элиты, замены управленческого класса на адекватных и компетентных профессионалов. Иначе будет еще хуже.

ОДИНОЧЕСТВО ГУБЕРНАТОРА

Назрели кадровые перемены и в красноярских верхах. Минувший год показал, что регион продолжает плыть по течению. Обещанная в прошлом году губернатором Виктором Толоконским стратегия развития края до 2030 года затерялась где-то в чиновничьих кабинетах и в лучшем случае будет принята не раньше весны. Судя по умеренно оптимистичным спичам чиновников правительства и депутатов Заксобрания, отсутствие плана действий их не особо расстраивает. Тем для позитивного пиара власти пока хватает (спасибо Универсиаде!), но социально-экономическое самочувствие сибиряков, согласно данным и статистиков и краевых профсоюзов, в 2015 году ухудшилось. Покупательная способность упала, красноярцы вынуждены затягивать пояса.

Хотя краевая экономика смогла избежать больших потерь, прогнозы на будущее не радуют. Аналитики авторитетного рейтингового агентства Fitch в начале декабря опубликовали отчет, в котором пересмотрели свой прогноз по поводу перспектив Красноярского края со стабильного на негативный. Эксперты считают, что в среднесрочной перспективе регион не восстановит кредитоспособность, более того, по прогнозу аналитиков, прямой долг края превысит 50% текущих доходов в 2015–2017 годах против 47%, которые были зафиксированы в 2014-м. В предвыборных речах Виктора Толоконского во время прошлогодней избирательной кампании снижение госдолга и дефицита бюджета назывались стратегическим приоритетом. Но решение этой задачи оказалось краевой власти пока не по зубам. С учетом того, что цена на нефть продолжала в декабре снижаться, в следующем году краю на какую-то серьезную помощь со стороны федерального центра рассчитывать не стоит. На горизонте маячит секвестр.

Губернатору явно что-то надо делать со своей командой, многие члены которой уступают в профессионализме и энтузиазме своему вождю. Хотя в ее адрес в 2015 году мы слышали немало дежурных комплиментов, например, от депутатов краевого парламента, но, мягко говоря, не слишком впечатляющие результаты работы чиновников заставляют усомниться в обоснованности таких оценок. Пока мы наблюдали только точечные изменения в составе краевого правительства, которые общую картину не поменяли. Возможно, отсутствие ротации объясняется банально: у Виктора Толоконского не слишком длинная скамейка запасных. Поэтому и делается ставка на людей, пусть и не хватающих звезд с неба, но зато подконтрольных и предсказуемых.

МУНИЦИПАЛЬНЫЙ ЗНАМЕНАТЕЛЬ

Виктору Толоконскому, несмотря на нарастающие социально-экономические проблемы, удается пока держать под контролем политическую сферу в регионе. Наглядно это было продемонстрировано в марте, когда по инициативе главы региона большинство депутатов Заксобрания проголосовали за фактическое лишение избирателей права выбирать своих мэров. Прямые выборы были заменены конкурсно-номенклатурной моделью.

Летом в стиле «блиц-криг» была проведена спецоперация по переназначению глав в трех десятках городов и районов Красноярского края. Лишь в некоторых муниципалитетах к власти пришли новые люди, в основном же местным начальникам удалось в своих креслах удержаться. При этом в Шушенском районе, например, во власть вернулся небезызвестный Анатолий Керзик. Этот чиновник в 2014 году был осужден по ч. 2 ст. 286 УК РФ за то, что в 2010-м бюджет района расплатился за некую общественную награду «Орден Столыпина», которую получил Керзик. Суд назначил ему два года условно, правда, по амнистии он был от наказания освобожден. Тем не менее пост главы Керзик покинул, но, как выяснилось, ненадолго. Шалости с бюджетом не помешали конкурсной комиссии, половину которой составляли представители краевой власти, признать его самым достойным кандидатом на пост руководителя Шушенского района…

Единственное фиаско региональная власть потерпела в Ачинском районе, где в конце ноября кандидат от «Единой России», депутат Горсовета Красноярска Сергей Толмачев сенсационно проиграл местному предпринимателю Евгению Розанчугову, за которого проголосовало большинство местных парламентариев. Некоторые эксперты прогнозируют, что это только первая ласточка.

— Приходится в последние месяцы часто бывать в муниципалитетах и общаться с местными руководителями. Многие главы жалуются на то, что недовольство населения все больше направляется на местную власть. А она перед лицом серьезнейших социально-экономических проблем и ростом протестных настроений чувствует себя покинутой вышестоящим начальством, — отмечает политолог Юрий Москвич. — В зоне риска находятся территории, где еще до сентябрьских выборов муниципальных парламентов были переназначены через конкурсные комиссии новые главы. У некоторых из них уже возникли проблемы с избранными в сентябре местными советами. Не исключаю, что муниципальная турбулентность в Красноярском крае будет в ближайшие месяцы только усиливаться.

КРАСНОЯРСКАЯ ПОЛИТИЧЕСКАЯ МИНА

Самые серьезные проблемы краевой власти может создать Красноярск. В 2015 году произошло немало событий, которые изрядно повысили градус социально-политической напряженности в столице региона. Резонансные конфликты следовали один за другим: споры вокруг памятника Александру Лебедю, сражения против проекта новой схемы теплоснабжения, передел в ЖКХ, эпопея с платными парковками — это только самые громкие темы, державшие в напряжении городское сообщество в минувшем году. Часть конфликтов была спровоцирована муниципальной властью, другие инициированы внешними силами, мечтающими о смене мэра Красноярска.

Как всегда, не давал скучать Горсовет. В сентябре в этом представительном органе сменился председатель. Валерий Ревкуц был вынужден уйти в отставку, причем ее инициаторами выступили его соратники из фракции «Единой России». Этот сюжет развивался параллельно с эпопеей вокруг отмены прямых выборов градоначальника. Нужно отдать должное депутатам: они держались до последнего, не внося изменения в муниципальный устав, которые закрепляли бы конкурсно-номенклатурную модель выборов в Красноярске, до ноября бывшего последним форпостом «прямой демократии».

Суд, состоявшийся в конце октября, обязал Горсовет выполнить требования краевого закона. В случае невыполнения муниципальному парламенту грозил роспуск. Возможно, нежелание расставаться со своими мандатами для многих народных избранников стало главным побудительным мотивом при голосовании за поправки в муниципальную конституцию. Однако ничто не мешало Горсовету выйти в Заксобрание с законодательной инициативой о сохранении прямых выборов в краевом центре. Но эту идею в ноябре поддержали только 15 депутатов. При этом почти 1,5 года многие депутаты, отказавшие своим избирателям в праве самим выбирать мэра, публично ратовали за сохранение старой модели… Впрочем, закрывать эту тему рано. В декабре с законопроектом, который в случае принятия поможет вернуть красноярцам прямые выборы градоначальника, вышел Михаил Козлов. Горячей эта тема остается и для многих депутатов Горсовета.

— Непринятие законодательной инициативы по сохранению прямых выборов мэра в Красноярске выглядит пирровой победой краевой власти. Во многих крупных городах, где приняли схему назначения, например в Иркутске, власть уже столкнулась с недовольством населения и теперь вынуждена отыгрывать назад, — подчеркивает политолог Сергей Комарицын. — С учетом грядущих выборов в Заксобрание эта тема будет одной из центральных в повестке избирательной кампании. Те, кто считает, что она волнует небольшое количество горожан, сильно заблуждается. Ее могут с успехом использовать самые разные оппозиционные силы.