Эра ковидной турбулентности

Это событие не просто очередная смена караула в Белом доме, а предвестник больших изменений во всех стратегически важных сферах. Ведь, к сожалению, именно Америка пока во многом определяет траекторию развития планеты. И можно не сомневаться, что эти перемены последуют в очень скором времени. Много важных событий произошло в уходящем году в России и в Красноярском крае. Всеобщая политическая турбулентность в наших палестинах столь сильно, как на Западе и в горячих точках, возможно, и не проявилась, но предвестники грядущих трансформаций как минимум в высших эшелонах отечественной власти налицо.

В осажденной крепости

В 2020 году Владимир Путин запустил проект по перестройке государственных институтов. Многие политики и эксперты оценили ежегодное президентское послание Федеральному собранию, в котором глава государства 15 января поведал «городу и миру» о старте конституционной реформы, как начале «большого транзита». Очевидно, что если бы не пандемия, то именно этот сюжет стал бы главным в уходящем году. Из-за ковида даже пришлось сдвинуть плебисцит по конституционным поправкам с апреля на июнь. Впрочем, сложная эпидемиологическая ситуация не помешала Кремлю с успехом эти поправки принять.

Зачем Путину потребовалось затевать реформу, которая вызвала довольно напряженные дискуссии в обществе? Определенную популярность приобрела самая «попсовая» версия, на которой особо настаивают противники российской власти, как внутри страны, так и за рубежом. Ее апологеты утверждают, что Владимир Владимирович просто решил создать для себя особое правовое поле, дабы править Россией как минимум до 2036 года. Аргумент в пользу этой гипотезы серьезный: состоявшееся в результате реформы «обнуление» президентских сроков теоретически дает возможность Путину и в 2024 году пойти на президентские выборы. Однако если это утверждение и соответствует истине, то лишь в малой части. Причин для серьезной перестройки государственной машины накопилось немало. И реформа была вынужденным ответом на различные вызовы.

Во-первых, явно нарастают внешние угрозы для России. Как минимум, с 2014 года, после возвращения в состав РФ Крыма, мы находимся в ситуации осажденной крепости. Речь не только о пресловутых санкциях. Давление на нас нарастает по всем направлениям — политике, экономике, военной сфере. Запад не скрывает, что его цель — вернуть нашу страну в 90-е годы, когда мы были в состоянии «грогги» после поражения в холодной войне. Только такая слабая и заискивающая перед «западными партнерами» Россия устраивает наших геополитических противников. В идеале — поделенная на 15-20 квазигосударств.

В этом контексте все, что происходило на просторах бывшего СССР в 2020 году, вполне укладывается в стратегию наших врагов. И майдан в Белоруссии, и очередная революция в Киргизии, и война в Карабахе — ни одна из этих горячих точек не обошлась без активного вмешательства внешних факторов, очевидно, враждебных России. По границам нашей страны выстраивается своеобразная дуга нестабильности, которая словно создана по рецептам покойного уже ярого антисоветчика Збигнева Бжезинского.

Во-вторых, хватает острейших проблем и внутри страны. И далеко не все из них уже можно объяснить негативными последствиями либеральной революции 1991 года. Стагнация в экономике, растущее неравенство между Москвой и регионами, между богатыми и бедными, стратегические проблемы в образовании и особенно в здравоохранении, которые предельно ясно обнажила пандемия, — в совокупности эта картина не дает большого повода для оптимизма. Не только у большинства населения, но и у правящего класса отсутствует понятный образ будущего. Пушкинский вопрос — «куда ж нам плыть?» — актуален как никогда.

Вопросы возникают, прежде всего, к российским верхам. Объявленный во времена «крымского консенсуса» курс на национализацию элит во многом остался только словами. И санкции не помешали российским деньгам утекать на Запад. Дети многих начальников обосновались в Европе и США. Практически безнаказанно внутри страны действует пятая колонна, причем речь идет не только о так называемой либеральной общественности, ностальгирующей по ельцинской эпохе, но и о нынешних чиновниках, научной верхушке, олигархах и т. п.

Очевидно, что только заменой правительства Медведева на кабинет Мишустина плачевную ситуацию с российской элитой не решишь. Потребуется очень серьезная зачистка всего правящего класса. Поводов для нее за минувшие постсоветские десятилетия накопилось немало — и коррупция, и профессиональная некомпетентность, и явная ориентация на Запад. Решится ли на нее Владимир Путин? Это, пожалуй, один из самых главных вопросов, на который, возможно, мы получим ответ уже в 2021 году.

На линии огня

В первые месяцы 2020 года в коридорах Серого дома царили достаточно оптимистичные настроения. На политических фронтах губернатору удалось полностью восстановиться после тяжелых боев предыдущих месяцев. «Патриоты России» и примкнувшая к ним экс-председатель Счетной палаты края Татьяна Давыденко при поддержке недругов Александра Усса в Белокаменной своими информационными атаками смогли изрядно потрепать краевую власть. Однако в результате противник отступил.

Последним шансом быковцев испортить настроение красноярскому губернатору стала попытка в очередной раз разыграть замусоленную карту «черного неба», которую общественность наблюдала в феврале. Однако экологическая тема в массы «не зашла». 7 мая Анатолия Быкова арестовали, и он перестал быть значимым фактором в политической жизни Красноярья. Но о громких криминальных историях уходящего года мы расскажем чуть позже.

С уходом со сцены Анатолия Быкова политическая жизнь в Красноярском крае в мирные берега так и не вернулась. ЧП с разливом 21 тыс. тонн дизельного топлива на Норильской ТЭЦ-3, случившееся 29 мая, породило сильнейшую напряженность в отношениях руководства края и «Норильского никеля». Именно этот сюжет во многом определил атмосферу в региональных элитах второго полугодия.

О нюансах северной битвы, которая вышла за границы края, мы подробно рассказывали в предыдущем обзоре. Но нет худа без добра. Важным поворотом в этом сюжете стало принятие в ноябре Советом Федерации специального постановления о социально-экономическом развитии Норильска. Впервые на столь высоком уровне сенаторы при активном участии краевой власти подготовили серьезный документ, посвященный отдельному городу, который даже не является столицей субъекта Федерации.

Постановление включает в себя комплекс мер по улучшению жилищных условий, медицины, досуга, экологии. «Норникелю» придется раскошелиться — речь идет о затратах на сотни миллиардов рублей в ближайшие 10 лет. Впрочем, для олигархов, которые за четверть века получили баснословные прибыли, это не должно стать большой проблемой. Очевидно, что рано или поздно боевые действия придется прекращать. В принципе основа для мирного договора уже есть: наряду с постановлением Совета Федерации это и работа над заключением нового соглашения о развитии Норильского промрайона до 2030 года, которое должны подписать в ближайшее время федеральный центр, краевая власть и компания «Норникель».

Заложники политики

Силовики в уходящем году оказывали значительное влияние на политическую жизнь Красноярья. Оно проявлялось как на краевом, так и на федеральном уровне. Бесспорно, самым громким арестом в Красноярском крае не только 2020 года, но и всего последнего десятилетия, стало задержание Анатолия Быкова. Сначала его обвиняли в организации заказных убийств, которые произошли еще в далеком 1994 году. За последние месяцы к этому эпизоду прибавились и другие тяжкие обвинения — от оргпреступности до налоговых правонарушений.

Главный оппозиционер региона, похоже, попал в очень серьезную ситуацию. Не факт, что все обвинения следователям удастся доказать в суде, однако при любом раскладе Быков вряд ли скоро окажется на свободе. Безусловно, сразу же в проблемах Анатолия Петровича и он сам, и его преданные поклонники увидели политическую подоплеку. В чем-то с ними можно согласиться. Устранение Быкова с политической региональной арены выгодно всем — и власти, и конкурентам «Патриотов России» на оппозиционном фланге, поскольку на 10-15 % электоральной поддержки авторитетный предприниматель рассчитывать мог. Похоже, больше всего дивидендов в этом сюжете пока получают красноярские «соколы Жириновского», довольно успешно выступившие в единый день голосования 13 сентября.

Все же уверен, что решение по поводу возобновления расследования старых «мокрых» дел, в которых в качестве подозреваемого фигурирует Быков, принималось не в Красноярске, а в Москве. Дело хабаровского экс-губернатора Сергея Фургала показало, что нынче в моде у силовых структур возвращаться к «глухарям» — делам давно минувших дней, которые в свое время не удалось раскрыть по горячим следам.

В копилку «людей в погонах» можно зачислить и раскрытие нашумевшего в 2017 году заказного убийства редактора минусинской газеты «ТОН-М» Дмитрия Попкова. В августе этого года поймали предполагаемого киллера, входившего в местную ОПГ, а также оружейника, изготовившего пистолет, из которого застрелили Попкова.

Но самое интересное в этом сюжете случилось 3 ноября в аэропорту Шереметьево. В результате спецоперации силовики задержали экс-депутата райсовета Минусинского района Ису Хашиева — предпринимателя, считающегося самым влиятельным человеком в Минусинском районе. Минувшим летом его пытались избрать в районный Совет сразу через две партии — «Единую Россию» и КПРФ, однако в силу разных причин Хашиев остался без депутатского мандата.

Но немало муниципальных парламентариев и чиновников продолжают равняться на Ису Даудовича. Стоит напомнить, что в 2016 году Хашиев не побоялся бросить вызов даже всесильному первому заместителю губернатора Сергею Пономаренко. Вопреки воле Серого дома, опираясь на депутатский корпус, он «прокатил» кандидата от краевой власти и поставил во главе района лояльного Евгения Норкина. Но, похоже, планомерная чистка муниципальной номенклатуры докатилась и до олигархов районного масштаба.

Ковидный фактор

Самым сложным вызовом для краевого начальства стала, конечно, ковидная пандемия. Ныне живущие поколения с такой угрозой раньше не сталкивались. Действовать приходилось методом «проб и ошибок». Федеральный центр политически грамотно делегировал полномочия по борьбе с нежданной напастью субъектам РФ. Большинство губернаторов, не мудрствуя лукаво, взяли за образец действия команды Сергея Собянина в Москве. Белокаменная столкнулась с ковидом примерно на 2-3 недели раньше, чем большинство регионов, поэтому логично было равняться на столицу.

Правда, не все учли, что ресурсы провинции и столицы не сопоставимы. То, что москвичам удавалось делать без особых проблем, например, разворачивать мобильные госпитали и т. п., в регионах приходилось делать с напряжением всех сил. Получалось по-разному. В Красноярском крае с первой волной удалось справиться достаточно успешно. Хотя без ЧП не обошлось. Были вспышки заболеваний и у вахтовиков, и в больницах. Отметим, что глобальная беда вызвала подъем волонтерского движения в крае. На этом поприще отличились и добровольцы ОНФ, и региональные общественные объединения. Не остались в стороне и крупные корпорации, работающие на территории края.

Хотя еще летом ученые предупреждали, что расслабляться не стоит, никто не ожидал, что вторая волна COVID-19 окажется настолько мощной. Уже в октябре стало понятно, что система здравоохранения под прессом незапланированных нагрузок начала сбоить практически во всех регионах страны, в том числе и на берегах Енисея. Это вызвало ожидаемый рост социального напряжения. Люди не могли понять, почему для многих из них вдруг актуален стал старый призыв: «Спасение утопающих — дело рук самих утопающих». Власть попыталась объяснить.

— Предпринимается все возможное для того, чтобы как можно раньше обнаруживать факты инфицирования и оказывать заболевшим необходимую медицинскую помощь. Ежедневно делается более семнадцати тысяч тестов. В стационарных отделениях для ковидных больных развернуто почти пять тысяч коек. Действует одиннадцать амбулаторных КТ-центров. Появились новые медикаменты и протоколы, позволяющие проходить лечение на дому. В Красноярске организована работа поликлиник в выходные дни, привлекаются ординаторы, студенты, волонтеры-медики, — отметил в своем ноябрьском обращении к населению губернатор Красноярского края Александр Усс. — Но здравоохранение имеет пределы своих возможностей. Наш главный ресурс, наша главная ценность — медики: врачи, медсестры, санитары, численность которых невозможно увеличить никаким волевым решением. Находясь в полном смысле на передовой, более двух тысяч из них сами перенесли ковид, каждый пятый болен сейчас. Когда медицинские учреждения испытывают такое напряжение, в их работе появляется немало сложностей.

Безусловно, столь масштабное бедствие не могло не иметь негативных последствий для экономики. Хотя весной губернатор не исключал, что потери краевого бюджета могут составить около
50-60 млрд рублей, худшего сценария удалось избежать. Вместе с муниципалитетами, по оценке экспертов, было потеряно около 10 млрд рублей, что оказалось для краевой казны вполне приемлемо. Более жесткий удар COVID-19 нанес по малому и среднему бизнесу — не все предприятия смогли от него оправиться. Очевидно, что «ковидный фактор» не только черной меткой войдет в мировую историю в целом, но и будет сопровождать экономику стран, в том числе России, и каждого жителя в отдельности в период последующих лет.